Сергей Снеговский: “С Пушкиным у меня тоже немного не лады”

Мы поговорили с лидером «Станционного Смотрителя” Сергеем Снеговским о коллаборациях с московскими артистами, борьбе с ленью, творческих планах, культуре в России и немного о личном.

Репортаж с концерта можно почитать и посмотреть фото тут. 

RW: Последние четыре или пять раз ты выступаешь в Lion`s Head Pub со Станционным Смотрителем и столько же раз в Гоголь клубе с акустикой 6 океанов. Они тебе скоро уже дадут прописку и ПМЖ. Почему ты прикипел именно к этим заведениям?

СС: Мы же всегда ищем. Мне нравится, как работает организатор данного заведения, нравится само заведение, логистика, звук очень хороший. Чисто из таких технических соображений, вот и все.

RW: Ты устраиваешь коллаборации с московскими артистами – с Ольгой HELGA Андреевой (AELLA), с Александром Сомовым играл…

СС: И еще будем играть с ними.

RW: Расскажи, кто еще в планах?

СС: Мы записываем «На станции Панки» вместе с Лешей Вдовиным из группы «Недра». С Бранимиром будем записываться в феврале, правда еще пока не решили, какую песню. Мы с ними дружим, встречались на Метафесте и обсуждали этот момент.

RW: То есть, у тебя выйдет новый альбом с московскими музыкантами?

СС: Нет, будут отдельные хиточки выходить совместные.

RW: А альбом? Все всегда хотят новый альбом…

СС: Набираем материал. Пока есть порядка пяти треков, с которыми работаем. Один из них – на стихи Есенина. Я делаю на него очень большую ставку, потому что эта песня написана реально за пять минут, а я всегда люблю, когда песни делаются быстро.

RW: На салфетке?

СС: Прямо да, на салфетке, на коленке, на столе, по телефону могу наговорить, напеть мотив.

RW: Уточню: мы сейчас говорим про творчество «Станционного Смотрителя»? Потому что, насколько помню, у «6 океанов» недавно выходил альбом.

СС: Да, недавно вышел альбомчик. Я сейчас придерживаюсь концепции: есть авторское – где пойдет, туда и запустим. Пойдет лучше в электричестве – сделаем в электричестве, со «Станционным Смотрителем»; если в акустической версии покажется лучше – значит будем использовать в программе «6 океанов». Мне кажется, что все песни на стихи Есенина звучат лучше в акустике, может быть под баян с Сомовым. У нас завтра по этому поводу целая программа в клубе «Гоголь». В общем, как пойдет. Я пока еще не решил, куда будет клонить компас. Может быть, выпустим авторский альбом – что-то в электричестве, что-то в акустике.

RW: Я припоминаю, что чуть больше года назад ты рассказывал о записываемых тобой звуках природы, дороги, и обещал свести это все в какой-то интересный альбом.

СС: Да, была замечательная идея: я ездил в поездах, слушал все звуки за окном, в гостиницах, сверчков на природе… Мне очень нравилась эта идея, но со временем все как-то попритухло на фоне громких концертов. Я немного отвлекся, и так все это погасло. Но я не исключаю возможность, что когда-нибудь мне станет скучно, и я обязательно запишу эту экспериментальную идею.

RW: А что с громкими концертами?

СС: Мы сейчас общаемся с Дариной – это одна из организаторов фестиваля «Панки в городе». И Доброфест нас ждет в следующем году.

RW: А на Нашествие вы не поедете?

СС: Нет, не поедем.

RW: Не сложилось?

СС: Ну почему? Просто есть еще масса приятных дел летом. Много других фестивалей, тот же Грушинский, Доброфест… Поближе, породнее… Волга, Жигулевские горы – там по кайфу. А выезды на крупные фестивали – блин, я не знаю, удовольствие в этом, конечно, есть. Но я считаю, что больше, наверное, здесь практики и прагматизма. В плане промоушена, что нас услышит много народа. Это надо делать, я согласен абсолютно. Но я не люблю, я ленивый человек. Я делаю только то, что люблю и хочу.

RW: На фестивале тебя могут услышать люди, которые ничего не знают о группе «Станционный Смотритель». А ты ленишься…

СС: Поэтому я до сих пор в андеграунде.

RW: Недавно у вас появился прекрасный PR-директор. Она, по-моему, за вас серьезно взялась…

СС: Это отдельная история, и я не знаю, куда нас это все приведет. К каким горизонтам, высотам и мечтам. Но я очень рад, потому что я долго искал человека, который сможет этим всем заниматься. Раньше я всегда сам занимался всем. А тут вдруг взяли меня и подвинули. Мне нравится, что она делает. Это примерно, как выехать в какую-то заповедную зону, где ты не ориентируешься, но тебя ведет опытный проводник.

RW: Давай теперь про книжную тему поговорим. Мы знаем, что ты выпускаешь сборники стихов и путевых заметок…

СС: У меня такое ощущение, что мы с тобой как будто на камеру сейчас общаемся.

RW: Нет, всего лишь на диктофон, можно делать все, что угодно, и никто из наших читателей этого не увидит. Недавно был случай, когда человек говорил в диктофон, что он голый дает интервью…

СС: Где-то я недавно себя ассоциировал с темой голого. В какой-то момент я могу себя ощущать именно таким.

RW: На сцене?

СС: Нет… А может быть и на сцене. Это когда, например, не вяжется концерт, что-то не идет, и я очень переживаю. Я понимаю, что публика смотрит, что все это воспринимается. А мне вообще не прет, не по кайфу, что-то не работает, не вяжется ритм… И вот тогда создается ощущение, как будто стоишь голый и хочется спрятаться.

RW: Ну слушай, к тебе же в основном ходят люди, которые знают тебя давно. И ты знаешь многих людей в зале, это как такая большая семья… И ты как-то ловишь знакомые взгляды из толпы…

СС: Мне достаточно в первых рядах двух-трех человек увидеть. Это тот минимум, который позволит мне раскрыться. Я вижу их – и уже знаю, для кого я пою, как правильно сделать. Остальных могу не видеть в темноте. Вчера в Рязани была именно такая ситуация. Были люди абсолютно разных возрастных категорий и, наверное, даже взглядов на музыку. Но это было не так важно. Важнее были взгляды тех, кто стоял в первых рядах.

Нас прервали ребята, заглянувшие в гримерку: «Серега, привет! Мы тут! Мы уже и в Самару билеты взяли!»

RW: Люди за тобой ездят и в Москву, и в Самару?

СС: Вчера в Рязани были ребята из Коломны, Тулы, Самары. Да, народец катается. Из Ульяновска ребята тоже любят разъезжать.

RW: В своей обширной географии, какой самый удаленный от Самары город ты посетил с концертом?

СС: Блин, а какой дальний? Мурманск или Новосибирск? Слушай, я не знаю. В Мурманск я ехал из Питера сутки, а в Новосибирск я ехал сутки, по-моему, из Тюмени.

RW: И везде знают «Станционного Смотрителя» и тепло принимают?

СС: Да. Но вообще, самый дальний город, где доводилось играть – Нячанг во Вьетнаме, причем два раза. Первый концерт провалился нафиг. Даже не в самом Нячанге, а в деревне Муйне, есть такая рыбацкая деревня во Вьетнаме. Был там некогда такой Баревич бар. Концерт там не состоялся. Я пришел в этот кабак, посмотрел зал – сидят три человека, играют в плэйстэйшн. Весь народ сидит в ресторанах, на них брызгают волны океана. И я подумал: о чем мы тут говорим? Какой концерт? Им это вообще не надо. И я просто развернулся и ушел. А в Нячанге меньше года назад в январе я выступал два раза – в местных кабаках пел Есенина и авторские вещи. Мне понравилось, думаю, еще повторим.

RW: А что с клипами? У вас с ними какая-то беда. У вас их практически нет. Правда, недавно вы вроде записали какое-то видео?

СС: Больная тема. Последнее видео я бы вряд ли назвал клипом. Это просто видео на песню «В ледяной траве». Мы сняли живое видео на озере Шалкар, в 100 километрах от Уральска, в Казахстане. В принципе, эта работа нашла хороший отклик, без каких-то особых вложений. Но я понимаю, что это обязательно надо сделать.

RW: Что для этого надо? Вложиться?

СС: Надо найти, кто это сделает. В Самаре нет хороших операторов.

RW: В Москве?

СС: Может быть. Вот сейчас как раз Ольга (PR-директор) этим вопросом и занимается.

RW: Значит, нам надо продолжать надеяться и чего-то ждать?

СС: Да, видео когда-нибудь обязательно будет.

RW: А не хочешь запустить голосование, на какую песню лучше снять клип?

СС: Нифига не надо голосования. Понимаешь, в чем дело? Я хотел снимать на песню «Горькой калиной» клип в течение года. То есть, снимать каждое время года, серьезно к этому подойти. У нас есть Сокский карьер, очень красивое место. Мы ездили, смотрели локации, договаривались с видеооператором, как все это будет выглядеть. Но время просто сожрало этот порыв, и у меня так все и упало. Я работал над одной песней, и продумывал клип только на «Горькой калиной». И если сейчас я запущу голосование, то неизвестно, какой трек победит.

RW: А многие артисты сейчас делают концерты по заявкам, когда люди голосуют за любимые песни, которые хотят слышать на концертах.

СС: Я решил эту проблему с голосованием. Весной будет десятичасовой концерт в родной Самаре.

RW: Десятичасовой?!

СС: Да, как у Кобзона. Просто материала дофига, я все просчитал. Вся история «Станционного Смотрителя» и «6 океанов». Это будет 20-летие СС. Хотя, мы уже сейчас вроде как начинаем отмечать – 23 ноября в Самаре будет праздничный концерт. Но основная тема пройдет именно весной.

RW: Вернемся к клипу. Почему ты хочешь снять именно такую серьезную работу? Не думал, что людей больше прельщает что-то легкое, типа «Циклодола»?

СС: Конечно, это привлекает слушателей, но не меня. Мне будет сложно работать над тем, что мне самому не по кайфу.

RW: То есть, ты больше ориентируешься на себя, а люди подтянутся?

СС: Я не знаю, подтянутся они или нет. Но я хочу сделать честно. Я люблю песню «Циклодол», она зажигательная, бодрая. Но она старая, я за это время уже повзрослел и обленился. У меня свои предпочтения. И поэтому я взял ту работу, которую я вижу и чувствую. Мне «Горькой калиной» нравится больше, чем «Циклодол», в ней заложено больше смысла, и мне приятнее работать с ней.

RW: А слэм?

СС: Не надо никакого слэма!

RW: Ты не любишь, когда у тебя слэмятся на концертах?

СС: Не-не-не, я люблю все это!

RW: А stage-diving?

СС: Всегда поддерживаю любые активности! Можем играть даже вне сцены – на полу, безо всякой сцены.

RW: Я надеюсь, сегодня кто-то из вас спустится на пол?

СС: Да, может, я и спущусь. Илюху из-за барабанов мы вряд ли выпустим…

RW: А я тогда к вам на сцену поднимусь…

СС: А давай! А ты слова знаешь?

RW: Не, я в смысле пофоткать, а не петь. У меня же голос мерзкий, но слова я знаю!

СС: А, давай приколемся! Поугараем!

Нас прервали крики из зала – народ требовал «Станционного Смотрителя», а у меня оставались еще не заданные вопросы.

RW: Серег, вернемся к географии. Где ты не был, но хотел бы?

СС: В Америке.

RW: А в чем проблема? Не приглашали?

СС: Приглашали, но это не так просто, как кажется. Всегда кого-то держат дела, кого-то обязательства. Иногда оказывается, что кто-то из музыкантов невыездной. Например, недавно нас завернули с границы с Казахстаном, потому что у басиста были какие-то неоплаченные кредиты. В итоге, у нас на концерте на барабанах играл водитель, а барабанщик встал за бас. Получился такой джем. Это был один из самых замечательных концертов. Еще в Германию мы не поехали. Потому что наша администрация зажопила денег. У нас с Самарой есть город-побратим Штутгарт. Оттуда пришло письмо с предложением трехдневных гастролей. Половину готовы были оплатить немцы, вторую половину – наше Министерство культуры. Но все затормозилось, когда уже надо было оформлять визы. Нам сказали: «Все, денег мы вам не дадим!»

RW: Почему? Вы же за Есенина топите. Вы же культуру Российской Федерации представлять должны были за рубежом.

СС: Слушай, я буквально вчера в Рязани видел министра культуры Рязанской области, который как колобок выкатился на сцену, с розовыми щечками. И я понимаю, что ему ничего не понятно: какая там поэзия Есенина? Ну он, конечно знает, что есть такой знаменитый земляк, но ему же нужно выйти на сцену и сказать какие-то слова, которые ему написали. А я на него смотрю и понимаю, что ему по**й, ему надо галочку поставить, что он молодец. Отправить вышестоящему начальству. И у нас все на этом строится. И все у них как-то торопливо, все быстрее-быстрее. А сзади стоял памятник Есенину. И я смотрю, Сергей Александрович с открытым воротом рубахи, в глазах печаль, драма. И выступает этот министр с розовыми щеками. Не одобрил бы Сергей Александрович, я думаю, такие вещи. Меня немножко покоробило все происходящее. Вот примерно из этой же оперы и поездка в Германию.

RW: Ок, а почему именно Есенин? Много есть хороших поэтов…

СС: Много. Я против них вообще ничего не имею. Я люблю и Маяковского, чуть менее люблю Блока. Но опять же, это все субъективно. Стихи Маяковского мне очень близки, Блок – немножко не мое. Не хочу кощунствовать, но с Пушкиным у меня тоже немного не лады. Я прекрасно осознаю всю значимость этой фигуры для русской поэзии, но что-то как-то не могу я там зацепиться. Нет там чего-то такого, что именно мне дернуло бы. А у Есенина это есть. У него размер очень музыкальный, и за пять минут песни на его стихи пишутся. Я беру гитару и могу даже свои тексты не писать, а обыгрывать любой стих Есенина. А у Маяковского размер очень сложный, но стихи очень сильные, пульсирующие. Я сам два метра ростом, и как-то мы приехали в Питер, вроде в 2006 году. И вокалист Питерской группы «The Пауки» мне сказал, что я похож на Маяковского. А у меня тогда была шляпа и плащ, и фамилия у меня немного схожая.

RW: Раз уж мы заговорили о поэзии. Согласен ли ты с тем, что в школе нас учат не говорить то, что по твоему мнению поэт вложил в свое стихотворение, а выдавать заученные формулировки? Ты сам понимаешь, что тот или иной автор хотел сказать в своих стихах?

СС: Я может повторюсь, но я считаю, что это все делается для галочки. Есть, конечно, идейные учителя, которые могут замечательно преподавать предмет… Но я слишком давно учился в школе, чтобы говорить на эту тему.

RW: Но насколько знаю, у тебя есть сын школьного возраста?

СС: Не такого уж и школьного, ему 21 исполнился 25 сентября. Но он на самом деле любит поэзию. Лешу Никонова любит из современных. Есенина, кстати, тоже… Не знаю, может я на него повлиял в этом плане. Хотя, он абсолютно не подвержен таким вещам. Он скорее даже будет наоборот, делать все против. Это юношеский протест.

RW: А ты вообще давишь на него или предоставляешь свободу?

СС: Давлю. Если ему предоставить свободу, куда это приведет?

RW: Хм… в рэперы может пойти?

СС: Так он и пошел в рэперы! (дружный смех музыкантов группы)

«Но он не простой рэпер. Он сложный!» – вставляет гитарист Артем Некрасов.

СС: Ну конечно, я же вижу со стороны, что эта тема популярная. Он такой артхаусный рэпер, очень творческий человек.

RW: Когда-то давно ты играл на разогреве у «Гражданской Обороны». А есть еще какие-то музыканты, которых ты уважаешь настолько, что ты бы хотел поиграть у них на разогреве? 

«Я бы перед ЛЮБЭ сыграл с Есенинской программой» — вновь добавляет Артем Некрасов.

СС: Для меня на протяжении долгих лет своеобразным кумиром и ориентиром является творчество Дмитрия Ревякина и группы «Калинов мост». Я имел удовольствие играть с ними в Самаре, встречался с ним на Шокофесте. Ну вот такая у меня русофильская странность.

RW: То есть, из иностранных групп нет таких, с кем бы ты хотел поиграть?

СС: Они все умерли уже. Nirvana, Sex Pistols. Еще, конечно, очень люблю творчество A-HA, Вилле Вало и «69 глаз».

RW: Недавно видела результаты исследований текстов современных исполнителей. Там Ревякин как раз занимает первое место по количеству используемых уникальных слов. То есть, у него очень литературные тексты. Тем не менее, его слушают не так много людей, зато народ любит ходить на концерты, где поют про сиськи и матом. Почему?

СС: Я тоже видел этот график, про который ты говоришь. Ну да, люди и будут ходить. Это все перфоманс. Людям говорят: «Идите на х*й», они и идут. Им нужна же какая-то перчинка. Почему Шнуров такой популярный? Рафинированная среда поп музыки наскучивает, и людям нужно что-то такое. Рафинированная музыка интересна для какого-то уж совсем низкого пласта публики, который у нас, к сожалению, очень многочислен. А в текстах Ревякина нужно очень долго копаться. Это скорее интеллектуальная музыка, которая к тому же приправлена различными фолковыми элементами, которые тоже не всем близки. Я вот сегодня Илюхе говорю: «Выйди ты в трусах на сцену – уже будет интереснее!

RW: А сегодня у вас кто-то будет снимать трусы на сцене?

СС: Ну не знаю, как пойдет. Вон Хельга смеется, значит она всерьез подумывает об этом.

Дружный хохот, и нам пора заканчивать, а ребят уже давно ждут на сцене. А там и слэм, и прыжки со сцены, и дружеский угар. Трусы никто не снимал, но и без этого было весело!

---

Беседовала: Елена Румянцева